Три года назад в больничном дворе Русаковской больницы случился локальный мой, собственный апокалипсис.
«Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне» (3.25 Книга Иова)
У сына — диабет.
Последяя капля. У него уже были: повышенное внутречерепное, астма, пиэлектозия (увеличенная почечная лоханка), лактазная недостаточность — и два придурка-родителя, не сумевшие умерить свое эго.
И жизнь кончилась, потому что то, что началось, было не жизнью, а смесью поваренной книги, аптеки и психиатрички. Сражение с непобедимым сахаром, с будущим, с осложнениями — и, прежде всего, с самим собой.
«Дни мои бегут скорее челнока и кончаются без надежды» (7.6 там же).
Не о чем говорить много — кто знает, что это, когда болеют дети, когда они становятся инвалидами, все знают без меня. А другим не дай Бог это знать.
Каким-то образом очутились в церкви в больничном дворе. Там стоял гробик, и вокруг плакали. Тут до меня дошло очевидное: мое горе — ничто по сравнению с их горем.
«… дни мои угасают; гробы передо мною» (17:1)
Пока ребенок не ушел, можно все исправить. Но вот что, ЧТО ИМЕННО?! Диета? Соблюдается. Диспансеризации? Проходятся. Все делается правильно, а сын тает на глазах.
«Вот, я кричу «обида!» и никто не слушает; вопию, и нет суда» (19:7)
Ответ, между тем, звучал вокруг, просто под душным черным горем мы ослепли и оглохли. А Ответ все равно звучал, тихо, настойчиво и с любовью. Голосом нашего прекрасного, доберейшего врача-эндокринолога, вырастившего дочку с диабетом — ее «помогай нам Бог», голосом врача в реанимации («ну… идите с Богом»), человек у ящика со свечками («Дети не страдают за ваши грехи. Они спасают вас от них»), священник («он не уйдет, ему придется тут мучиться»).
«Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию» (19:25)
Последний день был уже не за горами, судя по УЗИ. И тогда с утра мы с сыном пошли в маленькую церковку в соседнем поселке, и он выстоял и службу, и исповедь (голодный!) и… в общем, причастился. Младшая спросила, как это, и сын сказал, что стало светло и мирно.
Результаты? Во-первых, мы живы — оба. Во-вторых, цифры на глюкометре куда ниже, чем когда мы были один на один с болезнью. В-третьих, мы теперь не одни. Да, мы не одни. Со стороны может показаться, что чуда не произошло. Но для нас оно свершилось.
«Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?»(2:10).
И еще, пожалуй, самое главное:
«…та болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий» (11.4 от Иоанна)